Суд. Пожар в земледельческом училище

"Южный край" 1916 год

Интересное  необычное  дело  слушалось в Харьковском  окружном  суде,  с участием присяжных заседателей, под председательством члена суда В.  С.  Гостковского.

На скамье подсудимых бывший воспитанник харьковского земледельческого училища Павел Скорбач. Обвинителем выступал товарищ прокурора В. В.  Брилинг,  защищал  прис.  пов.  Д. И. Бобков-Басов. 

Суть  дела  в  следующем:

Вечером,  25 февраля  1911   года,  печник земледельческого  училища  в  Дергачах  Лап­тев,   проходя   мимо   училищного   корпуса, в  котором  помещались  спальня  воспитанни­ков,  заметил,  что  в  запертом  спальном корпусе  что-то  горит. 

Отправившиеся  туда   служители,  отперев замок у двери,  ведущей  в  спальню,  с  тру­дом  отворили  вторую,  незапертую  дверь,  к которой   оказались   приваленными   около   10  тюфяков,  и  обнаружили,  что  в  спальной  на полу  горели   4  облитые  керосином  тюфяка, которые  тогда  же  и  были  потушены.

Кроме  того,  на  палу  были  сложены  в ку­чу,  облиты  керосином,  но  не  зажжены,  еще несколько  тюфяков;  такие  же  тюфяки  ока­зались  и  в  соседней  комнате.  На  одной  из кроватей  была   найдена  бутылка,   пахнувшая керосином. 

Выяснилось,  что  описанный  пожар  в  зем­ледельческом  училище  был  не  первый.  В ноябре  1908  года,  когда  были  возобновлены переводные  экзамены, и директором  училища было  категорически  отказано  воспитанникам в  просьбе  об отмене   экзаменов,   также были  облиты  керосином  и  зажжены в спаль­ном  корпусе  тюфяки,  но  виновные  тогда  об­наружены  не  были.

В   1907   году   было  подожжено   большое похожее   место,   причём   часть   воспитанников тушила  пожар,  а  часть   пела —  «Последний  нынешний  денечек...»

24  февраля  1911    года  было  облито  керо­сином и  зажжено  маленькое  отхожее  место, но   пожар   был ь  прекращен   в   самом начале. Так  как  последнее  происшествие  совпало с  некоторым  брожением  среди  воспитан­ников   училища,   недовольных   установив­шимся  в  училище  режимом,  более  стро­гим,  чем  раньше,  то  подозрение  в  под­жоге  тюфяков  в  спальном  корпусе  пало на  воспитанников.

Между прочим,  надзиратель  училища  Евецкий  получил  сведения,  что  воспитанник  З-го класса  Павел  Скорбач  незадолго  до  пожара собирал  у  товарищей  банки   и  бутылки  и будто   бы,   покупал в     Малой Даниловке керосин. 

Даниловский  лавочник   Ряполовский,   когда ему   был   предъявлен   полицией  Скорбач, заявил, что какой-то воспитанник земледельческого училища, похожий  на Скорбача, купил в его лавке 4 фунта керосина, принеся для этого в небольшой закрытой плетёной корзине 2 чёрные бутылки и банку из под какао. 

Со своей  стороны,  Скорбач заявил  при­ставу  Астафьеву,  что  он,  действительно,  покупал   у   Ряполовского   керосин,   нужный ему  для  устройства  на льду  фейерверка.

На  вопрос  пристава,—какая  у  воспитанни­ков  цель  поджигать  училище,— Скорбач  от­ветил,  что  учителя  у  них  очень  строгие: если  кого  нельзя  так  уволить,— они  ставят двойки  на  экзаменах.  Если-бы  училище  сго­рело,  учеников  распустили бы  по  домам,  и у  них  было  бы  время  для  подготовки к экзаменам. Скорбач,   в   виду   перечисленных дан­ных,  был  привлечен  в  качестве  обвиня­емого,  но  в  покушении  на  поджог  спально­го  корпуса  училища  виновным  себя  не  при­знал,  показав,  что  купил  керосин  у  Ряполовского  для  того,  чтобы  во  время  начинав­шегося тогда ледохода   зажигать  на   плыву­щих   льдинах   тряпки   и  пускать   их   по реке.  Скорбач,  кроме  того,  объяснил,  что  28-го февраля  он  с  4  до  5  часов  вечера  был в  чертежной,  затем  около  часа  играл  на пианино,  потом  был  в  читальне  до  6 1/2  ча­сов,  а  затем, до  ужина  в  классе,  в  7  же часов  отправился  на  ужин,  в  конце  кото­рого  услышал  о  пожаре. Помощник  управляющего  сельско-хозяйст­венной  фермой   училища  Кадничанский пока­зал,  что  на  другой  день  после  пожара  в спальном  корпусе   сгорела  принадлежащая ферме  скирда  соломы,  и  свидетель слышал, как  возвращавшиеся  с  поезда  ученики  со­жалели,  что  корпус  не  сгорел,  так  как тогда  их  распустили  бы  месяца  на  три.

Обвинение   Скорбачу  было  предъявлено  по 3  ч.  1610  и  1606  ст.ст.  улож.  о  нак.   После  речей  сторон  и  резюме  председа­теля,  присяжные  заседатели   вынесли  Скорбачу  оправдательный  вердикт.